Куски рыбы нескольких сортов, мидии, морские гребешки, тигровые креветки, скампии, маленькие осьминоги и кальмары, вымытые и, видимо, подсушенные салфетками, чтобы под ними не натекали лужи, выглядели именно так, как на фотографиях в глянцевых гастрономических журналах, с рецептами деликатесных блюд. Кира зачарованно смотрела на колючую морду какого-то морского монстра с выпученными глазами и красно-серой чешуей, а та, в свою очередь смотрела на нее, пока генерал-повар не отправил все это великолепие в начищенную до теплого мягкого блеска медную кастрюлю и не включил газовую горелку.

Потом, как опытный дирижер, он добавлял в кипящую кулинарную симфонию необходимые нотки приправы: шафран, лавровый лист, чеснок, перец, лук, соль… А Жак переключился на соответствующую моменту тему и рассказывал, что буйабес когда-то придумали бедные марсельские рыбаки, вечерами варившие непроданные остатки утреннего улова, а потому его еще называют марсельским супом, который может включать до сорока видов рыбы и морепродуктов…

Все происходящее действовало на Киру успокаивающе, неутомимый Жак старательно развлекал ее на прекрасном русском языке с приятным акцентом, в открытом окне переливалось и поблескивало море, снизу доносились смешки и голоса подвыпивших немцев. Все было прекрасно, страхи и переживания развеялись и растворились в морском воздухе, вслед за недавними негативными образами… Свою роль сыграло и выпитое шампанское, которое автопилотом выправляло зигзаги Кириной мысли, возвращая ее на оптимистический курс. Она вдруг вспомнила о глупых картах, которые ей предлагалось каким-то неведомым образом разыскать в далеком, почти нереальном уже Тиходонске – и это предложение показалась ей совершенно нелепой. «Да отстаньте вы от меня с этими картами! – мысленно возмутилась она. – Не видите, у человека отпуск!»

Когда блюдо было готово, повар поклонился и ушел, как отыгравший свою партию скрипач, а на сцену вернулся официант, который принес длинные фартуки с надписью «буйабес», чтобы гости не боялись запачкать одежду, подсушенные гренки, чесночный майонез и принялся блестящим медным половником разливать по тарелкам густой, пряно пахнущий суп.

Буйабес Кира, конечно же, ела впервые в жизни. Произведение высокой рыбной кухни оказалось очень наваристым и сытным, нейтрализующим воздействие алкоголя. За одной бутылкой белого вина последовала вторая.

– Вижу, твои «формальности с визой» очень тебя нервируют? – спросил Жак, явно для проформы, чтобы произвести впечатление заботливого мужчины.

Но разомлевшая от еды и вина Кира, в лучших русских традициях давать развернутые ответы на вопрос «как дела?», неожиданно для самой себя, сделала глубокий вдох и принялась рассказывать все, как есть, – всю свою историю с удивительными переменами и невероятными совпадениями, которые, конечно же, не могут иметь никакого продолжения, но в которых ей хочется когда-нибудь разобраться.

Жак слушал, открыв рот. Он пил вино, не забывая подливать Кире, и изумленно качал головой.

– Надо же! Прямо, как в кино! Неужели такое может быть?

– Может, – сказала Кира, отодвигая тарелку, которую уже опустошила дважды. И вдруг, неожиданно для себя, выплеснула на собеседника свою новую способность – анализировать, сопоставлять и критически оценивать вроде бы очевидные факты.

– Может же человек, только-только приехав первый раз в Ниццу, хорошо знать город, его полицейские участки, яхтенные стоянки, лучшие рестораны? Может он предугадывать будущее и заранее резервировать яхты и заказывать столы? Наверное, он может и носить дурацкую, но тяжелую сумочку? Например, с пистолетом? Как ты считаешь, Жак?

– Конечно, может! – бодро кивнул он. – Я, например, всегда изучаю справочник по городу, в который собираюсь. А мобильные телефоны и интернет позволяют все заказывать заранее, причем за несколько минут… Что ты еще спрашивала? А, пистолет… Во французской республике частным лицам разрешено владение оружием. Но я не очень люблю пистолеты.

Жак зевнул.

– Хочешь еще чего-нибудь? Или поедем обратно?

Потом – это Кира помнила твердо, было такси до Ниццы, был кофе с коньяком в баре отеля. Последующее память сохранила фрагментарно, причем, скорее всего, основное место занимали не реальные события, а сон: страстные поцелуи с Жаком, кувыркание в постели, его нежные прикосновения к чувствительным местам ступней и всевозможные изысканные ласки от которых Кира проваливалась в бездонную пропасть полуобморочных наслаждений. Совершенно очевидно, что такое не могло происходить в первый день знакомства с незнакомым мужчиной!

Такое, безупречное с логической точки зрения, объяснение придумалось само собой, как только Кира проснулась ранним утром. Оно было безупречным во всем, кроме одного: это замечательное объяснение опровергалось самим фактом нахождения того самого знакомого-незнакомого мужчины в постели рядом с совершенно голой Кирой!

«Какой ужас! – подумала она. – Я опустилась до аморализма Наташки!»

Просто так неожиданного грехопадения с ней произойти, естественно, не могло, надо было найти причину, чтобы впредь подобное не повторялось! Собрав в кучу все свои аналитические способности, Кира мучительно перебирала факты вчерашнего дня. Посещение полиции? Но оно не было первым и раньше не давало такого эффекта… Прогулка на яхте? Тоже нет – она как-то каталась по Дону на весельной лодке, но сексуальных последствий это не возымело… Шампанское? Так здесь она пьет его каждый день, так же, как и сухое вино… Кофе с коньяком? Даже думать смешно! Может быть, буйабес?!

А ведь действительно – это был единственный продукт, который она отведала впервые! Значит, точно: буйабес – это мощный афродизиак, который напрочь подавляет волю порядочной женщины, и выпускает наружу низменные инстинкты!

Кира с облегчением вздохнула: «Предупрежден – значит, вооружен!»

А кстати… Она тихонько встала, на цыпочках подошла к креслу в котором вперемешку лежала женская и мужская одежда, вытащила из-под низа дурацкую набрюшную сумочку, осторожно расстегнула одну «молнию», потом вторую… В первом отделении лежали ключи от машины, паспорт, несколько кредитных карточек, немного наличных денег и жевательная резинка. Во втором, как она и подозревала, действительно оказался пистолет!

– Что ты там ищешь? – раздался сзади ленивый голос Жака.

– Свои трусики.

– Нашла?

– Пока нет.

– Ну, и хорошо. Иди сюда.

Кира покорно вернулась в постель. Оказывается, действие буйабеса продолжалось.

Они с трудом успели до окончания завтрака. Ели молча, заговорщически поглядывая друг на друга, и иногда чему-то улыбаясь. Потом разошлись по номерам, не договариваясь о встрече, но уверенные, что она состоится. Потому, что их как-то незаметно связал невидимый, но прочный канат… Во всяком случае, Кира ощущала эту связь очень отчетливо – мысли о Жаке не выходили у нее из головы. А вот про всех остальных она совсем забыла. И когда Пьер Фуке позвонил с ресепшен и сказал, что ждет в вестибюле, она даже хотела отказаться: грозная военная разведка Франции отошла на второй план, так же, как и все ее представители. Но, это было бы неразумно и, сделав над собой усилие, она спустилась вниз.

Майор DRM был, как всегда, в недорогом деловом костюме, и как обычно, с приветливой улыбкой, проводил на парковку и усадил в неброский черный «Рено».

– Куда мы направляемся? – поинтересовалась Кира, когда они отъехали от отеля.

– К специалисту, пробуждающему память.

– Разве такие есть?

– Есть, но мало, и это лучший. Настолько, что мы сделали ему гражданство и обустроили жизнь. Несмотря на серьезные препятствия в его биографии…

– Препятствия в биографии?

– Да, наш эксперт в молодые годы работал на штази.

– И кому он пробуждал память?

– Блестяще добывал нужную информацию у иностранных дипломатов, засланных в страну нелегалов, диссидентов. Заведет с объектом знакомство на каком-нибудь приеме, потом напросится с ним в такси, или пригласит в гости… Кодовое слово, пристальный взгляд – и тот рассказывает все, о чем ни спроси – причем с подробностями, которых и не вспомнил бы в состоянии бодрствования!